Екатерина Амосова: «В Украине нет лабораторий, работающих с живыми культурами вирусов, о какой вакцине от COVID-19 мы говорим?»

– Екатерина Николаевна, уже прозвучали заявления от министра здравоохранения и даже президента Украины о том, что будет разработана украинская вакцина. Как вы полагаете, это реально?

– Начну с того, что я, безусловно, за развитие как украинской науки, так и украинских высокотехнологичных продуктов, к которым относятся и вакцины. Но то, что прозвучало про так называемую «украинскую вакцину» в публичном пространстве, вызывает много вопросов. Я не услышала ни слова конкретики. Я – терапевт и кардиолог, не являюсь инфекционистом и не занимаюсь вакцинацией, но моя позиция относительно этой вакцины полностью совпадает с мнением доктора меднаук, врача-иммунолога Андрея Волянского, которое он выразил на своей странице в Facebook.

Так вот, я не услышала конкретики в этих заявлениях. Насколько я поняла, речь шла о том, что найден белок, который после введения мышам позволил получить у них в сыворотке крови антитела, которые, в свою очередь, нейтрализовали вирус SARS-CoV-2 в культуре клеток человека. То есть это написано на ФБ-странице Михаила Фаворова, американца украинско-российского происхождения, который стоит у истоков этого проекта.

Насколько я поняла, эти исследования вообще проводились не в Украине, так как в Украине нет ни единой лаборатории 3-4 уровня биологической защиты, которая может работать с живыми культурами вирусов. Я не поняла, каким образом Украина вообще относится к этому проекту, и кто конкретно является автором идеи такого подхода. Так как ни одна фамилия названа не была.

Из тех фамилий, которые прозвучали, – это господин Фаворов, который является эпидемиологом, господин Александр Шевчук, который работает в Институте эпидемиологии и инфекционных болезней им. Л. В. Громашевского и одновременно является сотрудником коммерческой структуры «ДиапрофМед», известной производством расходных материалов для лабораторных исследований. Недавно, уже после появления коронавируса, «ДиапрофМед» создал украинскую тест-систему для выявления антител коронавируса. Но где антитела, а где вакцина? Тут много вопросов.

Поэтому, когда звучат заявления от людей, которые, вероятно, сами не проводили исследований, это вызывает определенное недоверие и много вопросов. И меня волнует, что к этому привлекли господина президента. Скорее всего, слишком рано.

– Президент, тем не менее, озвучил сумму, которую наша стране готова потратить на разработку вакцины

– Теперь о деньгах и профессионализме. Мы услышали заявление президента о том, что будет вложено 100-150 млн государственных средств, чтобы довести вакцину до производства.  При этом в конкурсе МОН на финансирование проектов исследований, который недавно состоялся, уже выиграли два проекта по созданию вакцины в двух государственных научных коллективах, которые для получения государственного финансирования прошли профессиональные экспертизы. И тут вдруг появляется «вакцина Фаворова» – без экспертиз. Почему мы так не уважаем свои институции?

Я хочу напомнить, что вакцина должна пройти три фазы клинических испытаний. И третья фаза, как мы можем предположить, исходя из опыта с вакцинами фармацевтических гигантов, таких как AstraZeneca, Moderna – это привлечение до 30–40 тыс. добровольцев. То есть речь идёт не о 100-150 млн грн., а в разы больше.

– Какие риски возможны при такой инвестиции?

– Только 5% из тех молекул, которые создаются разработчиками, доказывают клиническую эффективность и безопасность в результате исследований третьей фазы. То есть риск, что не получится, – 95%. На мой взгляд, в экономической ситуации Украины и при разрушенной научной базе этот риск ещё выше, и мне он представляется неприемлемым.

Ещё один момент. Я вижу манипуляцию, когда тема возрождения производства вакцин в Украине привязывается к вакцине против COVID-19 господина Фаворова, и это – неправильно.

Как писал Андрей Волянский, странно, что в стороне от этой темы стоит профильный Институт микробиологии и иммунологии имени И. И. Мечникова Национальной академии медицинских наук Украины. Кроме того, в Харькове есть коммерческое предприятие БИОЛЕК, который в сотрудничестве с этим институтом уже выпускает вакцины. Я встречала в открытых источниках заявление директора Института микробиологии и иммунологии, который высказывал свои сомнения в реализации этого амбициозного проекта в Украине, так как необходимы очень большие суммы.

Резюмирую. Я вижу отсутствие конкретной информации относительно того, что сделано, кем сделано и где дальше будет делаться. Отсутствие заключений и рецензий этого проекта от украинских профильных специалистов из двух академий наук с привлечением харьковского Института микробиологии и иммунологии имени И. И. Мечникова.

– Сейчас многие страны Европы планируют «локдаун». Как вы полагаете, Украине стоит последовать этому примеру?

– Я начну с того, что, в отличие от многих диванных экспертов, не берусь быть экспертом в сфере эпидемиологии. Меня удивляет, что в публичном пространстве мы слышим одного так называемого главного санитарного врача, который не имеет специализации по эпидемиологии, и не видим, чтобы Минздрав привлекал специалистов из Института эпидемиологии и инфекционных болезней имени Л. В. Громашевского или Института общественного здравоохранения в системе НАМНУ. В числе членов «штаба» Минздрава нет эпидемиолога.

Я много читаю англоязычных источников, и в них часто встречается идея «прерывателя». По аналогии с автоматом в электросети, когда с увеличением напряжения ток отключается совсем. И когда есть перенапряжение системы здравоохранения, обсуждаются плюсы и минусы введения такого «локдауна», чтобы разгрузить ее.

«Локдаун» позволяет дать передышку системе здравоохранения, но уменьшит ли это человеческие потери – неизвестно. На экономике это отразится однозначно. И если на Западе малому бизнесу вынужденный простой компенсируют, то у нас этого не будет однозначно. При этом глобальные потери в экономике страны отразятся на ней через некоторое время, и ударят они по системе здравоохранения. И эти векторы, которые имеют разное направление, необходимо учитывать.

Почему страны Запада могут себе позволить поддерживать бизнес? Потому что у них «локдаун» работает. То есть людей штрафуют, и это их мотивирует находиться дома. Маски раздают, финансово помогают.

– Эти ограничения сработают, когда есть высокий уровень доверия к власти?

– У нас доверие низкое, и это не сработает. Но есть и еще другие факторы. Массовое распространение идет при большом скоплении людей. Особенно в помещениях без вентиляции. Когда люди кричат, громко разговаривают и без масок. Типичные примеры – футбольные матчи в Западной Европе, церкви, где шли службы. И бары с ресторанами. Если планировать ограничительные мероприятия в Украине, то имело бы смысл начать с уменьшения времени для распространения инфекции в таких помещениях – закрыть бары и рестораны после 20 и даже 18 часов. Оставить работу на вынос.

В мире вводят «локдаун» для того, чтобы выиграть время. Для расширения сети медучреждений, обеспечения их всем необходимым, прежде всего – кислородом, и для усиления эпидрасследований. К сожалению, в нашей стране за шесть месяцев по кислороду сделано крайне мало, а по организации отслеживания контактов – вообще ничего.

У нас санитарный врач абсолютно декоративный. У нас была уничтожена вся вертикаль санитарно-эпидемиологическая, и за полгода ничего не было сделано, чтобы ее восстановить.

– Какие последствия для Украины будет иметь пандемия коронавирусной инфекции в отдаленной перспективе?

– Я бы очень осторожно высказывалась по этому поводу, так как у нас появилась масса «экспертов», а нужно быть профессионалом. Но мне кажется, что Украина не будет особо отличаться от других стран.

В мире сейчас активно обсуждают побочные, или коллатеральные, потери. Что имеется в виду? Переключение на медицинскую помощь пациентам с коронавирусом и меры предотвращения распространения инфекции в медицинских учреждениях загнали в очень плохие условия пациентов с хроническими заболеваниями, онкологией и др.

По данным ВОЗ, во всем мире уменьшилось количество обращений за экстренной помощью почти вдвое. И есть информация о том, что в некоторых странах растет количество погибших не от COVID-19 по сравнению с аналогичными периодами прошлых лет. Результат распада системы оказания медицинской помощи.

Особенно настораживают онкологические заболевания. На уровне первичного звена значительно уменьшилось количество скринингов, уменьшилась доступность лечения, например плановой химиотерапии и операций. И отдаленные последствия нас еще ждут. В нашей стране к этому добавятся туберкулез и ВИЧ, так как у нас эти пациенты совсем исчезли из поля зрения медицины. Те, кто отвечает за здравоохранение на центральном и городском уровнях, должны уже сейчас четко выстроить маршруты для нековидных пациентов. Они должны быть известны врачам и пациентам.

Еще один момент – растет уровень психических заболеваний в обществе. Мы сейчас видим, что пациенты с COVID-19 оканчивают жизнь самоубийством. Людей провоцируют тревога, страх и депрессия. Нужно добавить, что украинцы в очень нестабильном экономическом состоянии и не доверяют властям. Люди бояться заболеть COVID-19 и остаться без средств к существованию.

 

Прокрутить вверх