Хирург-онкоуролог Александр Стаховский: «Мы стараемся изменить восприятие диагноза «рак»

Согласно цифрам из последнего отчета Всемирной организации здравоохранения, рак лидирует среди причин смертности в мире. В 2020 году от онкологических заболеваний умерло более 10 млн человек, а урологические онкозаболевания входят в десятку самых распространенных нозологий.

– Сегодня урология и онкоурология являются одними из наиболее прогрессивных специальностей в медицине. Чем это обусловлено?

– Есть мнение, что самые прогрессивные специальности находятся на стыке мужских и женских заболеваний, которые относятся к сферам гинекологии, дерматовенерологии и урологии. Урологические заболевания чреваты тем, что пациенту крайне некомфортно и очень больно. И это, в свою очередь, дает толчок развитию новых технологий. Тот же цистоскоп изобрели чуть ли не 150 лет тому назад. И в эндоскопических операциях урологи были первые.

Сейчас активно развивается лапароскопия, и онкоурологи одними из первых начали делать лапароскопические операции на почке, предстательной железе и мочевом пузыре. То же касается и роботизированной хирургии: если мы посмотрим на ландшафт операций, которые выполняются на роботе (речь идет о хирургическом роботе Da Vinci. – Авт.), то 50–70% операций – это простата. Кроме того, в урологии используется лазерная медицина. И в сфере телемедицины урологи тоже лидируют.

На сегодняшний день больше всего случаев рака простаты

– Какие урологические операции являются самыми сложными?

– Сложных много, интересных много, трудных тоже очень много. Например, когда мы делаем реконструкцию мочевого пузыря из элементов тонкой кишки, то мы удаляем мочевой пузырь, вышиваем из элементов тонкой кишки новый орган и ставим его на место.

– «Вышить» новый – это означает сшить?

– Да. Мы берем сегмент кишки, 30–40 см, рассекаем и формируем новый резервуар из собственного материала человека. Абсолютная аутотрансплантация.

– Вы более 15 лет являетесь практикующим урологом, онкоурологом, хирургом, во всяком случае так пишут в открытых источниках. Что в приоритете?

– Сегодня я специализируюсь в основном на онкологии, стараюсь заниматься онкологическими заболеваниями.

– Почему?

– Когда я закончил свою специализацию по урологии, начал обучение лапароскопии как хирургической методике. А она чаще всего применяется не в общей урологии, а в онкоурологии. Кроме того, я проходил стажировку в Канаде и там специализировался тоже на онкоурологии. Учитывая, что у нас онкоурологи – это чаще всего не единая специальность, а комбинация онколога и уролога, то у меня программа была нацелена именно на онкоурологию. А вернувшись из Канады в Украину, было глупо заниматься камнями или типичными заболеваниями, которыми сегодня занимаются все, имея специальное образование в этой области. Ноутбуком можно забивать гвозди, но зачем?

Ты даешь человеку совсем другую опцию, и он выбирает тебя

– С какими заболеваниями к вам обращаются чаще всего?

– Рак простаты, рак мочевого пузыря и рак почки. Они входят в десятку самых распространенных онкозаболеваний. Получается, что мы без работы не бываем, у нас постоянно есть пациенты, которые требуют помощи.

– А если говорить о процентном соотношении, то чего больше?

– На сегодняшний день больше случаев рака простаты. Это около 8 тыс. случаев в год в Украине. Рак мочевого пузыря – примерно 4,5–5 тыс., и рак почки – около 6 тыс.

– А какая из этих трех нозологий сама сложная для лечения?

– Они все достаточно сложные. Но если говорить об операциях, то сложнее всего – мочевой пузырь с формированием резервуара из тонкой кишки пациента. Эта операция самая трудоемкая и самая недооцененная в нашей стране.

– Почему?

– Для частных клиник она не хороша, потому что может привести к осложнениям, а в государственных медучреждениях люди не понимают, что хирург, простояв шесть часов в операционной и потратив кучу жизненной энергии, не должен делать этого бесплатно. Поэтому возникает диссонанс.

– Вы могли бы вспомнить саму интересную или запоминающуюся операцию из вашей практики?

– Чаще всего запоминаются операции, которые шли вразрез принятым стандартам. Или операции, которые отказались проводить другие врачи, потому что это показалось им невозможным. А у тебя получилось. Например, приходит пациент, которому порекомендовали сделать удаление почки в частной клинике или операцию за границей, а он пришел к тебе и получил сохранение почки. И это вызывает гордость, потому что ты можешь то, что другим не под силу. Ты даешь человеку совсем другую опцию, и он выбирает тебя.

Специальности – это только для нашей страны работает

– А что является предметом вашей гордости?

– Я горжусь тем, что работаю вместе со своим отцом Стаховским Эдуардом Александровичем, который является примером того, как нужно развиваться, как создавать школу своих последователей, как нужно чтить своих учителей. И я горжусь тем, что я являюсь частью этой школы и мне есть у кого учиться.

– Говорят, что успешный хирург-уролог-онколог должен владеть несколькими специальностями.

– Специальности – это только для нашей страны работает. Если мы возьмем США или Британию, то там все делают урологи. Урологи занимаются онкологией, пластикой и камнями. Понятно, что у меня есть специализация по урологии, онкологии и хирургии. Но мы еще занимаемся и эндоскопией. Большинство операций, когда это возможно, выполняем эндоскопически и лапароскопически. И исходя из этого нужны еще специализации такие как эндоскопия, урология, онкология. Это как минимум.

– Помимо практики вы занимаетесь и научной деятельностью. Чему посвящена ваша докторская диссертация?

– Улучшение тактик лечения онкозаболеваний мочевого пузыря. Это те сложные операции, о которых мы уже говорили. Это те многочасовые, педантичные операции, которые не оцениваются по достоинству в нашем обществе.

– И вопрос, который не могу не задать. Насколько важным фактором является преемственность поколений в медицине? Не секрет, что ваш отец является одним из ведущих урологов Украины. Это помогает или все-таки мешает?

Я дошел до той стадии, когда это уже не мешает. В работе мы стараемся не пересекаться. У меня свои пациенты, у него – свои.

СПЕЦРУБРИКА

5 наивных вопросов специалисту

1. Можно ли самому обнаружить опухоль?

Можно. Методом пальпации. Единственное, если мы говорим об урологии, то пальпировать мы можем только наружные половые органы – половой член и яички. С половым членом обращаются достаточно редко, приходит до 40 человек в год. С яичками обращаются чаще. И если мужчина что-то обнаружил на яичке, то нужно срочно идти к онкоурологу. Потому что чем раньше выявили – тем лучше прогноз.

2. Почему рак не болит?

Потому что когда клетки опухоли зарождаются, они имеют микроскопический размер. И они начинают влиять на функции и нервные окончания, когда достигают уже больших размеров. А большие размеры – это 3-4 стадия.

3. Нужно ли говорить пациенту диагноз?

Я считаю, что говорить нужно обязательно. Раньше была практика не говорить, родственники просили: «Не говорите, что у него/нее рак». Но после работы в Канаде я понял, что нужно говорить пациенту о его диагнозе открыто, а он пусть сам решает сообщать семье или нет. Я всегда говорю родственникам, что это его жизнь. Возможно, ему осталось год-два, и за это время он сможет завершить какие-то свои важные дела.

Мы же говорим сейчас не о ранних стадиях, когда возможно излечение, а о тех стадиях, когда лечение дает только отсрочку. И моя задача как онколога сделать для человека максимально комфортные условия передвижения из одной условной точки в другую. Считаю, что важно давать человеку возможность распорядиться тем временем, которое осталось. И если для западных стран это нормально, то для нас характерно другое: услышав диагноз «онкология», вывесить черные флаги на стены и начать умирать раньше времени. Мы стараемся изменить восприятие диагноза.

4. Как убедить пациента, что у него есть шансы?

Никак. Зачем кого-то убеждать? Каждый пациент, переступивший порог кабинета врача, имеет шанс, потому что он уже пришел к врачу. Когда мы занимаемся самолечением, едим грибы, жуем кору дуба, это может привести к плохим последствиям. В первую очередь – к потере времени, которое часто является одним из решающих факторов для лечения.

5. Почему нет единого лекарства от рака?

В первую очередь из-за того, что природа рака разная, иначе лекарство было бы уже изобретено.

Фото: архив Александра Стаховского

Прокрутить вверх