Ручной период
Путешествуя в латиноамериканских джунглях, Жанна Ледлофф познакомилась с индейским племенем екуана. Она обратила внимание на неизменно веселое расположение духа этих людей и спокойный нрав их ребятни. В пути, когда случалось какое-то происшествие, например, переворачивалась лодка, уставшие европейцы сердились. Проводники-индейцы искренне забавлялись произошедшим, используя неприятность как повод для шуток. Вскоре исследовательница нашла ответ на вопрос, что делает счастливыми их и вечно неудовлетворенными нас. Оказывается, все зависит от воспитания. Педагогические методы екуана, заметно отличавшиеся от европейских, она назвала принципом преемственности. Так, мамы-индианки ни на минуту не спускали младенцев с рук. Они носили их под мышкой, на бедре, на специальной перевязи. У малыша не было необходимости плакать, чтобы позвать маму, когда ему хотелось есть, пить… Все нужды, в том числе и естественные потребности, ребенок удовлетворял, не слезая с родных рук. Мама, если успевала, ловко отклонялась, если нет – это становилось поводом для благодушного смеха, но никак не для недовольства.
Младенческие шалости чаще игнорировались. Никто не ругал ребенка, который что-то разбил или сделал лужицу в доме. Всем своим поведением взрослые выказывали малышам полное принятие. Выпестованное таким образом ощущение своей правильности в более старшем возрасте, когда родители начинали указывать детям на недопустимость каких-то действий, помогала отличать ситуативное замечание «плохой поступок» от обобщающего «плохой ты». А плохие поступки, по мнению Жанны Ледлофф, детям совершать совсем не хочется, поскольку они наделены врожденной потребностью в одобрении со стороны окружающих.
Брошенный и неправильный
А что происходило с малышами до недавнего времени у нас? Едва ребенок появлялся на свет, его отнимали у мамы, помещали в неуютную комнату, где он лежал и со слезами на глазах ждал, когда вечно занятый медперсонал уделит ему внимание. Кормить его несли маме не тогда, когда ему хотелось, а по расписанию. И уж конечно, медсестры не целовали его в пузик, меняя подгузники. Каким несчастным и потерянным он себя чувствовал, каким недобрым представал перед ним мир!
Положение ребенка дома подчас было тоже далеко от идеала. Еще сегодня некоторые специалисты советуют мамам не подходить к плачущему ребенку сразу, если он не голоден и сух. Между тем, младенцу неведомо, что мама рано или поздно появится. Ее нет – все, что понимает багровеющий от рыданий карапуз. Можно тысячи раз повторять себе, что он в безопасности, но его страдания не станут меньше. Тоска по материнскому вниманию усугубится осознанием своей неправильности. Оно сформируется при виде маминого недовольного лица, когда она меняет мокрые штанишки, папиного гнева, когда его любимая чашка почему-то превращается в груду странных осколков. «Разбил», «пролил» – сколько замечаний мы делаем ребенку, когда нужно лишь подождать, пока он вырастет, и дать ему информацию, необходимую для развития (стекло бьется – будь осторожен, вода разливается – станет мокро).
Быть смелым и в безопасности
Находясь все время с мамой, малыш екуана получает массу новых впечатлений. То он мерно покачивается по дороге к источнику, то подпрыгивает, когда мама преодолевает ручей на пути. Вместе с мамой попадает под дождь, вместе с ней сохнет, разглядывая роскошь природы вокруг, наблюдая игры братьев и сестер. Что происходит с нашими детьми? В первые годы жизни, как раз тогда, когда их распирает энергия и восторженное желание познавать все больше нового – будь то кастрюли или огромные мусоровозы, – мы запираем их в ограниченном пространстве коляски, в однообразии белых обоев на потолке, единственно доступных для созерцания.
Когда ребенок екуана научится ходить, ему никогда не взбредет в голову убегать от мамы в джунгли, в отличие от наших малышей, то и дело норовящих выскочить на дорогу. Мамы екуана полагаются на врожденный инстинкт самосохранения своих чад и никогда их не одергивают: туда не ходи, стой здесь! Наши дети, пытающиеся выйти за пределы площадки, тут же натыкаются на окрик: «Куда пошел? Там машина!» А ведь на прогулке маме следовало бы пойти за ребенком – исследовать мир, а не прикипать к лавочке. Именно так можно научить его ответственно относиться к собственной безопасности, оставаясь при этом смелым и активным.
Не менее интересно для малыша присутствовать при том, как трудятся взрослые. Екуана не пытаются «приучать детей к труду»: их не заставляют убирать свои игрушки, не суют насильно веник или охотничий лук в руки. Приходит время, когда ребенку самому уже интересно поучаствовать в делах взрослых, и как только он потянется к маминой «кухонной» утвари, тотчас для него найдется, например, терка подходящего размера.
Повзрослевшему сыну становится неловко оставаться дома с женщинами, когда все мужчины отправляются на охоту. Он берет лук и идет вслед за отцом. Исследовательнице как-то пришлось наблюдать сцену, когда сын понимал, что время охотиться уже пришло, но боялся этого. Он с отчаянием смотрел на удаляющуюся фигуру отца. Жанна начала уговаривать мальчика идти за ним, а того – подождать сына. Но по недовольному взгляду мужчины поняла, что допустила ошибку. Возмужавший подросток сам должен принять решение. Тогда он почувствует себя свободным человеком, который может делать то, что ему хочется. Так воспитывается личность, для которой труд – в радость.
У нас «приучение» к труду происходит парадоксально. Сначала мы одергиваем ребенка, который то норовит вымыть ползунками пол, то ныряет с головой в раковину, где мы моем посуду. Вместо того чтобы направить его, мы прогоняем своего помощника, отбивая охоту трудиться. А спустя несколько лет возмущаемся тем, что ребенок растет ленивым. В итоге для большинства труд становится обязаловкой, чреватой стрессами и депрессиями, а не одним из источников счастья.
Полюби меня такой, какая я есть?
Что происходит, если принцип преемственности нарушен, ребенок недополучил материнского внимания и не приобрел ощущения своей правильности в лучах безграничной родительской любви? До конца дней он станет доказывать миру свое право быть любимым за сам факт своего существования – право на любовь, которой награждает только мать, целуя попу своего малыша.
Дефицит подобного умиления может быть причиной того, что человек вырастает инфантильным неряхой: чавкающим, с мокрыми губами, разбрасывающим свои вещи, вечно ноющим. Это неосознанный призыв к миру утешить его, вытереть подбородок. Но никто не обязан становиться мамой для взрослого человека. Душу, алчущую принятия, встречают с раздражением.
Донжуанство – тоже способ человека получать все новые и новые подтверждения того, что он достоин любви. Это не нужно тому, кто с детства обласкан родительской любовью.
Как поступить тем родителям, которые хотели бы восполнить своим подросшим детям дефицит «ручного периода» и безусловного принятия? Ледлофф советует как можно чаще обнимать и целовать их, говорить о том, какие они замечательные и как вы их любите. Ощущение собственной правильности можете дать им только вы. Если они вырастут и начнут требовать этого от окружающих, то наткнутся на стену неприязни. Подарите своим детям то, что им требуется, в нужное время.
Использованы фото Shutterstock/FOTODOM UKRAINE
