Моя мама считала, что челка – это атрибут женщин легкого поведения. Нет, вот прям так она не говорила, но тот праведный гнев, которым полыхала всякий раз, когда я выражала желание иметь челку, наталкивал на мысль, что стоит мне сделать это – и я тотчас покачусь по наклонной. Поэтому челку мне впервые постригли старшие девочки в пионерском лагере – тупыми ножницами, криво-косо, но я была счастлива.
Вернувшись домой, я поставила вопрос ребром: или распоряжаюсь своими волосами как посчитаю нужным, или перестану получать пятерки и скачусь на четверки. Мама сдалась. И я пустилась во все тяжкие! Перекись водорода, «химия», синька, хна, басма – к окончанию 10-го класса то, что росло у меня на голове, сложно было назвать волосами…
Студенческая молодость совпала с модой на начесы и мелирование, что отнюдь не прибавило здоровья моей шевелюре. В общем, из стен альма-матер я вышла умной, но лысой. Однако должность бьюти-редактора в известном глянцевом журнале быстро облагородила меня! Я с удовольствием злоупотребляла служебным положением, пользуясь всеми новинками в области парикмахерского искусства. На моей голове вновь «заколосились» прекрасные локоны.
Как-то главный редактор велела мне написать материал о том, что к тридцати годам каждая уважающая себя женщина должна иметь своего парикмахера (а также гинеколога, астролога и мастера по маникюру). Я поняла, что безнадежно отстала от жизни и лихорадочно ринулась на поиски «своего» парикмахера. Почему-то мне попадались или «звезды», или ремесленники. Случались и вовсе безрукие. Одна такая «мастерица» сказала, что сама заплатит мне, если я найду того, кто сможет что-то сделать с моими волосами. Другой «умелец» предложил использовать вместо ножниц «энергию живого огня». Почему-то у него дома… А в нагрузку к некачественным услугам третьей парикмахерши шла батарея косметики, которая мне и даром не нужна была.
Ярко, как комета, пролетел по моему небосклону прекрасный Эдик… Он был бог! Околдованные его чарующим голосом и нежными прикосновениями, клиентки засыпали в кресле… А просыпались преображенными и счастливыми. К сожалению, в скором времени Эдик поменял свою сексуальную ориентацию, а вместе с ней принялся гендерно дискриминировать слабый пол. А вот Мурад не чурался прикасаться к женщинам. Но бесило в нем то, как он, вымыв тебе голову и усадив в кресло, уходил на «творческий перекур», дескать, нужно настроиться на твою волну, собраться с мыслями и сложить в голове твой будущий образ. Но, по-моему, он просто втыкал в телефон…
Наконец я попала в аварию и меня обрили наголо. Впрочем, к тому, как мою голову превратили в бильярдный шар, у меня претензий нет. От подрастающего ежика на голове я особого кайфа не получила – череп мерз, а кожа под головными уборами чесалась. И когда стало понятно, что опять пора что-то делать с волосами, коллега посоветовала мне своего мастера Свету – девушку, из рук которой примешь даже яд, если она пообещает, что это сделает тебя краше… Я наконец-то нашла человека, который «чувствует» мои волосы! Но налево и направо рассказывала об этом. И доигралась – Света вышла замуж и отбыла на ПМЖ на другой континент. Сначала я думала, что все как-то рассосется – она вернется или волосы перестанут расти, но когда у меня в руках сломалась расческа, я поняла, что это знак, и отправилась к новому мастеру, которому Света оставила меня в наследство.
Если бы меня попросили охарактеризовать его в двух словах, я бы сказала «невесомые пальцы». Сначала он очень нежно обследовал мой череп на предмет его геометрической формы – я чуть не уснула в первый раз. А во второй – когда он умиротворяюще чикал ножницами у моего уха. Даже фен в его руках звучал как-то убаюкивающе! В общем, Мистер Легкие Руки очень бережно подхватил эстафету по приумножению моей красоты. Я не буду называть его имя. Потому что правильно говорят: не хвастай своим счастьем!
