-Руслан, почему вы, высококвалифицированный врач-нейрохирург решили, что нужно именно в ВСУ, на передовую? Почему не остались в уже относительно спокойном Киеве, в больнице?
-Начинать надо с 24 февраля. Я в тот день поехал на работу в Киевскую городскую больницу №17. Мы стояли на первой линии приема тяжелых пациентов. К нам привозили всех раненых с политравмой. Ситуация тогда была крайне тяжелой, а еще было страшно.
-Почему?
-На тот момент не было светомаскировки. Поступали массово раненые. Не хватало рук в операционных, потому что доктора эвакуировали свои семьи – кто к родителям, кто за границу.
В Киеве всего две больницы с отделениями политравмы – наша 17 больница и БСП. Но поскольку основные события разворачивались на правом берегу, раненных везли к нам. Скорая помощь моталась безостановочно. Я тогда пробыл на работе трое или четверо суток.
Еще было страшно из-за того, что в Киев закинули много диверсионных групп. Шли уличные бои. Мы оперировали на всех столах. И поскольку ты стоишь под светом, ты очень чудесная мишень. Но отойти от стола ты тоже не можешь: перед тобой лежит человек, которого нужно спасать. И мы работали. Спали 2-3 часа в сутки и опять работали.
После того как бои в самом Киеве стихли и войска рф от города отошли, было поймано и обезврежено много диверсионных групп. В том числе были пойманы диверсанты, которые к нам в приемный покой поступали. У нас таких было трое.
Когда все постепенно затихло, многие из Киева эвакуировалось. И у нас вместе с этим прекратилась работа. К нам перестали поступать плановые пациенты: у людей не было желания ложиться на операцию, было желание уехать от войны подальше. Работы становилось все меньше и меньше. Новости с линии фронта были все менее утешительными.
Я никогда не был военным человеком, но мне стало страшно за свою семью, за свою страну, за людей.Я понимал, что если пойду служить, мне будет очень тяжело. Но я гражданин Украины. Я люблю эту страну. И я на войне смогу принести пользу, оказывая помощь бойцам на передовой.
-Как вы попали в ВСУ? Мне рассказывали ваши коллеги о том, что сейчас это не так просто сделать. И даже приходится «подключать связи».
-Я в ФБ увидел пост коллеги, с которым мы хорошо знакомы, о том, что он сейчас в ВСУ. Я ему позвонил и сказал: «Возьми меня к себе». Он спросил: «Ты точно хочешь?» Тогда как раз формировался батальон.
Он меня спросил, есть ли у меня офицерское звание. Офицерского звания у меня не было. Я закончил университет, прошел военную кафедру. Но ее на тот момент ликвидировали, и мне дали только документ о том, что я прошел обучение, принял присягу. Воинского звания я не получил.
Я сказал, что мне все равно и я готов идти рядовым служить.
Он мне позвонил на следующий день и сообщил, что от меня нужен военный билет и присутствие в военкомате. Потом мы встретились в военкомате. За полчаса меня мобилизовали. Я отправил документы своему руководству.
-Легко отпустили?
-Нет. Меня долго ругали, потому что не хватает рук, и они не хотели меня отпускать. Но это было мое осознанное решение. В течение часа я собрал вещи поехал в часть.
-Как семья отнеслась?
-Вначале плохо. Но в итоге супруга приняла мое решение. Она сама врач, поэтому она меня поняла.
В части началась моя служба: нас обмундировали, выдали оружие, и мы приступили к своим прямым обязанностям – занимались здоровьем личного состава.
-А где вы сейчас? Если это можно говорить, конечно
-Я сейчас в Донецкой области, на нуле. Я тут уже более двух месяцев. К сожалению, у нас ограниченное количество врачей, поэтому есть определенные проблемы с ротацией. Я налаживал логистику эвакуации бойцов и связи с местным руководством. Может, и из-за этого меня руководство и не хочет ротировать. Или не могут. Они знают, что я врач достаточно высокой квалификации, и понимают, что если оставить тут одних санинструкторов без врача, то в определенный момент может случиться беда.
-А сколько у вас подопечных?
-На данным момент я являюсь командиром своего подразделения, у меня в подчинении двое – санинструктор и водитель.
-И сколько на вас троих приходится бойцов?
-Здесь это не прогнозируемо. Бойцы выполняют боевые задания, получают ранения. К сожалению, погибают.
У бойцов обостряются все хронические заболевания, о которых на «гражданке» они просто не помнили или вообще не знали.
А здесь, учитывая специфику выполнения заданий, когда ты на передовой в окопе, любое заболевание может сорвать выполнение задачи всего подразделения. Поэтому, находясь на первой линии, на условном нуле, важно это помнить и вовремя эвакуировать заболевшего бойца. Эвакуацией раненых с поля боя занимаемся тоже мы.
-Руслан, а что для вас как для врача на войне самое сложное?
-Самое сложное? Это когда ранят или убивают твоих побратимов. Это очень тяжело. Лечить, эвакуировать не тяжело. Я этому учился, учился достаточно долго, имею навыки и знания в политравме, в нейрохирургии, в смежных специальностях, которые мне позволяют оказывать помощь без привлечения других специалистов.
Когда ты видишь, что твоих побратимов убивают… Это самое сложное.
-А чего вам не хватает сейчас больше всего? Рук, медикаментов, оборудования?
-Сейчас мы полностью укомплектованы всем необходимым. У нас есть запас медикаментов, перевязочных материалов, мои бойцы полностью обеспечены всем. У каждого аптечка, которую мы собирали и пересматривали. Сейчас мы не нуждаемся ни в чем.
-А кто отвечает за то, чтобы у вас было все необходимое? МОЗ, волонтеры, медицинские службы ЗСУ?
-Этим занимаются медицинские службы ЗСУ и волонтеры. Но в большей степени это волонтерская помощь. Сейчас аптечки укомплектованы гемостатическими материалами, качественными перевязочными материалами, окклюзионными повязками, турникетами, причем турникетами хорошего качества. Т. е. уровень аптечек очень высокий.
-А вы не боитесь потерять квалификацию как нейрохирург?
-Квалификацию я потерять не боюсь. Я кроме того, что занимаюсь лечением личного состава, веду консультативную деятельность, потому что люди ко мне обращаются по старой памяти. Звонят со всей Украины. Звонят и те, кто выехал за границу.
Как выяснилось, оказание медицинской помощи в Украине и в Европе отличается разительно. У нас этого не понимают до тех пор, пока не столкнутся с медициной за границей.
Кроме того, я постоянно смотрю научные публикации, которые сейчас выпускаются в достаточном количестве.
-А какие у вас планы на будущее? После того как мы победим.
-У меня планов на будущее очень много. Во-первых, я хочу, чтобы закончилась война. После начала войны к нам в больницу завезли много сверхсовременного оборудования, с которым нужно будет научиться работать. Например, у нас теперь есть электронно-оптический преобразователь с ангиоприставкой, с которым я раньше не работал. А еще я хочу дополнительно квалифицироваться по нейрорентгенохирургии. Планов много, я все их не озвучу. Но это основные шаги, которые я сейчас для себя вижу.
-Что для вас было важно до 24 февраля, а что стало важно сейчас? Поменялись приоритеты?
Нет. Для меня приоритетом были семья и работа. Я как был трудоголиком, так им и остаюсь, и как любил свою семьи, так и люблю. Я работу всегда подстраивал под планы семьи, чтобы с детьми больше времени проводить: возить на тренировки и кружки, забирать из школы.
-А был какой-то день в эти полгода, который вам запомнился больше всего?
-Были потрясения, когда погибали мои побратимы. Эти дни были самыми печальными, которые запомнились больше всего. В остальном, даже когда ты сидишь под минометным обстрелом в окопе, ты к этому привыкаешь.
Привыкаешь к выстрелам, привыкаешь к «прилетам». Человек привыкает абсолютно ко всему. Нельзя привыкнуть только к смерти.
Есть мнение, что врач привыкает к тому, что пациенты могут умирать. Но это неправда. Если хирург привык к смерти – это уже не врач, это мясник. Нормальный врач не привыкает к смерти своих пациентов. Он потом долго себя терзает, разбирает, почему так случилось. Даже если ты понимаешь, что ничего нельзя было сделать, это все равно тебя гложет.
-О чем вы мечтаете?
-Даже не знаю… Основная задача – победить в этой войне. Я уже полгода не видел свою семью. Мечтаю о том дне, когда будет ротация и я увижу жену и детей.
Читайте также: Из белого халата – в пиксель. Почему украинские врачи идут добровольцами в ВСУ
