– Ваши программы всегда очень эмоциональные. Вам это нравится?
Не вижу в этом ничего плохого. В повседневной практике часто бывает, что и поругать, и поплакать хочется. Разные случаи. Но на работе как-то не очень стараешься выражать чувства, а вот в проекте это приветствуется. И еще дело в украинской ментальности. У нас очень сопереживательные люди, поэтому и на экране много эмоций. Иногда обычные зрители жертвуют деньги на кого-то из сложных пациентов. Когда Татьяне Лапченко, одной из первых участниц проекта, которой пришлось обращаться за помощью несколько раз, не хватало средств, один человек, который предпочел не раскрывать свое имя, пожертвовал немалую сумму.
– Кстати, как решилась судьба Татьяны Лапченко?
Ее участие в нашем проекте – одно из самых резонансных. Женщина пришла к нам с лимфостазом, из-за которого ее ноги стали огромными. Причина – перенесенная онкология. Первые результаты в лечении были прекрасны, она всех нас просто поражала достижениями. Но через год или полтора случилась история с саркомой. Мы не знаем почему, возможно, это отголоски старой онкологии или все-таки новый очаг. Но сейчас все стабильно. Надо сказать, что Татьяна – боец! Настроена исключительно на позитив. Ради выздоровления радикально изменила жизнь, собралась путешествовать. Мне кажется, что ее ничто не сломит.
• Родилась в Киеве в семье медиков в 1979 году.
• Выпускница Киевского национального медуниверситета им. А.А. Богомольца. Места работы – Киевский кожно-венерический диспансер № 3, частная клиника.
• Врач высшей категории, кандидат медицинских наук, член Европейской Ассоциации дерматовенерологов.
• С 2004 года – врач и эксперт телепроектов «Я соромлюсь свого тіла» і «Зважені та щасливі».
• Замужем. Вместе с супругом воспитывает дочь Анну.
– А бывает такое, что герои программы поначалу хотят изменить жизнь, а потом опускают руки?
К сожалению, таких пациентов хватает. Это люди, которые считают: вот обратились к врачу, пусть он и заботится, решает. Мы вынуждены постоянно подталкивать их к каким-то действиям, уговаривать. Прямо, как детей! Со слабыми духом людьми – сложно. Это не очень хорошее сотрудничество. Идеальный результат в лечении получается только тогда, когда пациент берет на себя ответственность, а врач – направляет.
Мы не скрываем, что порой случается и так, что герои программы и вовсе исчезают. Наш проект отличается прямотой и честностью, потому, если возникают в процессе работы такие истории – мы не можем найти пациента, он начал лечение и пропал, – зрители об этом обязательно узнают. Мы показываем в кадре, как звоним этому человеку, ездим к нему домой. Но тщетно.
– Где набираетесь сил, чтобы продолжать работать в непростом реалити-шоу?
Эфиры действительно бывают тяжелыми. По натуре я человек разговорчивый, но случается так, что после съемок не могу говорить. Приезжаю домой – и молчу. Близкие ждут каких-то историй, а у меня внутри настолько пусто, что не в силах сказать и слова. Что спасает? Моя семья – муж и дочка, мои животные – собаки и кот, птица. Загородный дом, который мы наконец-то достроили. Мой муж – архитектор, он сам занимался проектом. Все продвигалось долго, сложно, но наконец получилось. Очень помогает прийти в себя природа вокруг дома. Вроде ничего особенного у нас там не растет, есть старый сад. Но энергетика просто космическая! Когда возвращаюсь в город, первое время нахожусь в каком-то состоянии оцепенения. Помогает восстанавливаться спорт, занимаюсь много лет. Правда, не всегда на все хватает времени, но очень стараюсь не пропускать тренировки. Люблю путешествовать, но в сегодняшних реалиях это непросто. Обожаю музыку, которой увлекается дочь. Время от времени мы с ней слушаем что-то вместе. Сейчас она реализовывает себя как музыкант, у нее есть своя группа.
– В одном из интервью вы говорили, что Анна мечтает о профессии сценариста. Мечты изменились?
Точно не изменилось то, что она не пойдет в медицину. Точно не изменилось то, что она мечтает связать жизнь с кино или телевидением. В этом году заканчивает школу и будет поступать на режиссуру неигрового кино. Но музыку не оставит, говорит, что это ее жизнь.
– Как переживали подростковый возраст дочери?
Было непросто – она очень эмоциональный человек. Но я убеждена, что воспитывать детей нужно личным примером. Нельзя требовать того, чего ты не можешь сделать сам. Она видит, как я много работаю, постоянно продолжаю учиться новому. Видит, что у меня железная сила воли в плане спорта и питания. Но бывают в нашем общении и сложные моменты. Когда чувствую, что не справляюсь, обращаюсь за советом к коллегам-психологам. Но самое главное: я очень сильно ее люблю.
– Вы в юности мечтали о профессии врача? Или ваша судьба была предрешена, ведь родители – медики?
О, это интересная история! Мой папа – известный иммунолог, профессор, конечно, он мечтал, что дети продолжат его дело. Я младший ребенок из трех детей в семье. Два старших брата не связали жизни с медициной, и я была последней надеждой папы. А поскольку меня воспитывали в советское время, как родители скажут, так и будет. Моим мнением особо не интересовались. А я мечтала поступить в институт иностранных языков или в университет на механико-математический факультет. Но состоялся семейный совет, помню его до сих пор. Папа сказал, что мехмат – точно нет, потому что «станешь синим чулком». И вообще, мол, это не женский факультет. Иностранные языки – может быть, но отец побоялся, что ничем мне там не сможет помочь. А вот мединститут, по его словам, самое то для меня. И как-то так сложилось, что я легко поступила, сдав один экзамен, – окончила школу с золотой медалью. Сначала выбрала профессию психиатра. А потом ушла в дерматологию благодаря своему преподавателю – очень уважаемому мной профессору Лидии Калюжной, которую знаю с детства. И постепенно влюблялась в свою профессию. Знаете, мне кажется, что меня просто вела судьба.
– Психиатрия и дерматология – это же близко? Вы часто говорите в интервью, что в кожных болезнях не обходится без психосоматики.
Спасибо вам за этот вопрос! Чаще всего люди не связывают дерматологические заболевания с психологической сферой. Хотя за границей уже в каждой клинике такого профиля есть психотерапевт, который при лечении сложных пациентов работает в паре с дерматологом. У нас пока это не очень развито. Я в свою работу обязательно включаю знания по психологии. Пациенту с кожным заболеванием недостаточно сказать: «Вот рецепт на лекарство, мажьте, и будет вам счастье». Это не сработает. Будет результат, когда ты параллельно попытаешься докопаться до психологической причины недуга. И подчас мне люди рассказывают такие вещи!.. Все это очень помогает назначить действенное лечение.
– Вы говорите, что судьба вас вела. Интересное подтверждение тому – кастинг на проект «Я соромлюся свого тіла». Ведь вы пошли пробоваться ведущей только потому, что попросил об этом начальник…
Никогда даже мысли не было, что стану телеведущей. Просто судьба дала мне шанс реализовать свою творческую составляющую. Я категорически отказывалась от кастинга, но уговорил шеф. И с первыми пробами, к слову, не сложилось. Подумала: ну, нет и нет. Но через пару недель меня пригласили снова. На втором кастинге четко объяснили, что от меня требуется. И пациент попался по моему профилю. Я даже сыграла, что у меня в руках есть специальный прибор, с помощью которого сейчас обследую подозрительную родинку на его теле. Потом вся группа искала, где же у меня этот приборчик. Видимо, хорошо выступила! И с момента, когда дала согласие на участие в проекте, моя жизнь изменилась. К слову, это случилось так быстро, что я даже не успела посоветоваться с мужем, хотя такого раньше не было.
– Муж и жена разных профессий говорят дома о работе?
Я знаю, что он не любит всякие медицинские подробности, поэтому стараюсь не углубляться в свою «кухню». Рассказываю о каких-то интересных случаях. С другой стороны, я тоже не очень много понимаю в его работе. Но люблю его слушать! Всегда восторгалась творческими людьми, было интересно, как рождаются их задумки, идеи. Почему видит именно так: этот цвет, форму? У мужа есть фраза, которая мне нравится: архитектура – это феномен места. То есть в проекте важно все: рельеф местности, энергетика. Когда мы вели работы по нашему дому, говорила: «Вот представь, что я твой заказчик. Какой проект можешь мне предложить?» Он начинал: «Вот тут я вижу так, а тут – вот так». Я удивлялась: «Разве сюда подойдет такой цвет?» Но в процессе работы убеждалась, что это было самое правильное решение. Еще супруг – большой специалист в живописи, прекрасно в этом разбирается. Я с восторгом слушаю его рассказы о том или ином художнике. Он и сам очень хорошо рисует. У нас дома висит мой портрет – его работа.
– В одном журнале недавно видела интересную статистику о том, какие медикаменты популярны у украинцев и какие – у европейцев и американцев. Так вот, там на одном из первых мест – лекарства от аутоиммунных заболеваний, у нас – даже не в десятке. Как вы думаете, почему?
Действительно, в лечении аутоиммунных заболеваний в Европе и Америке основное направление – иммуннобиологические лекарственные средства. Это недешево, но давайте не забывать, что на Западе – система страховой медицины, и там такие медикаменты покрываются страховкой. У нас – нет. Возможно, потому эти препараты пока не заходят к нам массово. Но они есть в Украине, хоть и не повсеместно применяются. Плюс развивается еще одно направление – биосимиляры и генерики, которые стоят дешевле.
– Смотрите ли вы свои программы?
Все-все выпуски смотрит моя мама. Я – в Интернете, по телевизору не всегда успеваю. По правде говоря, не очень себе нравлюсь на экране, возможно, потому что критична к себе. Критичней меня уже вряд ли кто есть! Замечаю все – от каких-то внешних огрех до фраз, которые, как мне кажется, были сказаны не очень удачно.
– Что делаете, когда сталкиваетесь на съемках с заболеванием, которого в вашей практике еще не было?
Начнем с того, что это совершенно нормальная ситуация! И этого не надо бояться. И притворяться, потому что если будешь делать вид, что все знаешь, неправда в перспективе разрастется до невиданных размеров. Я за то, чтобы честно говорить: с таким сталкиваюсь впервые. Другое дело, что профессиональный опыт все же указывает направление, в котором необходимо двигаться. Какие нужны анализы, с кем из смежных специалистов можно посоветоваться. Мне нередко приходится слышать от пациентов: «Я была на приеме у такого-то специалиста, и она заглядывала в книжку. Как же так?» Это тоже совершенно нормально! Например, кожных болезней – больше трех тысяч. Невозможно держать все в голове. И ничего нет зазорного в том, если во время консультации откроешь справочник дерматологических болезней, который состоит из трех томов. Представляете, сколько всего есть?
– Одна из фишек вашего проекта – образовательные медэксперименты, которые проводите в людных местах. Но прохожие, с которыми общаетесь, разные. Что делать, если человек негативно настроен?
Честно вам признаюсь, для меня самое сложное, как говорится у нас в проекте, приставать к людям. Спрашиваю: «А что у меня сегодня по графику?» И слышу: «Попристаешь часик к людям». Мне такие сюжеты даются непросто. Кто-то может грубо ответить, кто-то и вовсе убежать от камеры… Ну и потом, я же сама подчас не с очень приличными вопросами подхожу. Помню, как-то «приставала к людям» на Крещатике со свиным мочевым пузырем (по строению он практически ничем не отличается от человеческого). Сюжет был посвящен тому, как лечить цистит. На улице было очень холодно, я вся посинела. Пузырь, который носила в руках, быстро стал ледяным. И отвратительно пахнул формалином. Это был совершеннейший ад! Но в целом такие эксперименты – хороший опыт. Меня они очень изменили и в плане уверенности, и личного роста. По сути, и об этом не раз говорила моя коллега Людмила Шупенюк, мы согласились на это все, чтобы изжить, в первую очередь, свои комплексы. И, надеюсь, это успешно делаем. По крайней мере, я перестала бояться больших аудиторий, ведь по роду деятельности часто приходится выступать на научных конференциях.
– Из сезона в сезон ваша команда работает в одном и том же составе. В чем секрет?
Мне кажется, мы органично смотримся вместе, даже несмотря на разницу в росте. Я меньше всех, и операторы каждый раз стараются выстроить угол съемки так, чтобы это было незаметно. А когда меня видят зрители в обычной жизни, удивляются: «Вы такая маленькая!» Мы все разные по характеру, но в то же время есть общее. Например, искренность – мы не играем в кадре. У каждого есть чувство юмора, что очень неплохо для врача. Людочка (Людмила Шупенюк. – Авт.) – очаровательная совершенно, в ней столько женственности. Валерка (Валерий Ославский – врач проекта. – Авт.) – весельчак. Я бываю строга, с нотками черного юмора. К слову, нам недавно показывали пробы на наше шоу. Я посмотрела и сделала для себя вывод без ложной скромности: мы все же лучшие!
– Говорят, в обычной жизни вас можно встретить в метро.
Да, это правда! Я живу в центре, и так быстрее добираться на работу, чем на машине. Но меня нечасто узнают, может, потому что на экране выгляжу иначе. Но, бывает, подходят. Благодарят и улыбаются – очень позитивная реакция. Просят сфотографироваться вместе. Мне приятно, не буду скрывать!
– Слушая вас, хочется сказать: «О, счастливчик!»
Не могу сказать, что только везение помогает в жизни. У меня есть характер! Каждый день работаю над собой в профессиональном плане. Постоянно что-то смотрю, интересуюсь. Даже в метро читаю не художественную литературу, а научные статьи. Это только со стороны кажется, что у меня все гладко и легко, на самом деле каждый успех – тяжелый труд. Кроме всего остального, медицина – это бесконечная ответственность.
