— Вакцинационная кампания в Украине, пусть худо-бедно, но началась. Максим Степанов слетал лично в Индию и вернулся с партией вакцины AstraZeneca (CoviShield). Но CoviShield, которым начали вакцинировать население, быстро закончился.
Екатерина Николаевна, этот вопрос волнует большинство моих знакомых медиков, которые получили первую вакцину производства AstraZeneca. Можно ли вакцинироваться второй дозой другого производителя?
— Я интересовалась этим вопросом. Сейчас начаты исследования потенциальной эффективности и безопасности таких “миксов”, когда первая доза одной вакцины, а вторая — другой. Встречала я и сообщение британских авторов, что буквально в течение ближайшего месяца должны появиться предварительные результаты российско-британского исследования, в ходе которого первую прививку делали вакциной AstraZeneca, а вторую — Спутник V.
Но пока этих результатов нет. По состоянию на сегодня, согласно международным рекомендациям, обе дозы вакцины должны быть одинакового препарата от одного производителя. Возможно, с появлением успешных исследований эта рекомендация изменится.
Теперь относительно нашей ситуации. Я искала подтверждение словам спикеров от власти о том, что трехмесячный интервал между введением первой и второй доз вакцины AstraZeneca лучше, чем интервал в месяц, который использовался компанией во всех клинических исследованиях 3 фазы. Действительно, есть небольшие исследования, проведенные британцами, которые доказывают, что отодвигание введения второй дозы на 90 дней обеспечивает 76% эффективности по сравнению с историческим контролем — данными предыдущих исследований, которые показали 70% эффективности. Но точный ответ на этот вопрос могут дать только прямые рандомизированные исследования.
— А как это?
— Вслепую рандомизировать людей, вакцинировать и сравнивать эффективность вакцинации через один месяц и через три.
В доступной мне литературе я результатов таких исследований не видела. Поэтому хорошие новости — это то, что у нас есть трехмесячный интервал. Я предполагаю, что за это время либо появится CoviShield, либо Министерство здравоохранения найдет возможность купить его на Западе.
Есть еще один вариант — купить партию вакцины у тех стран, которые отказываются от AstraZeneca. Например, ЮАР вообще отказалась от большой партии AstraZeneca, которую они зарезервировали, потому что южноафриканский штамм достаточно резистентный относительно AstraZeneca. Они располагают данными о низкой эффективности AstraZeneca — всего 10%. Так что вероятность того, что у нас AstraZeneca будет, достаточно высока. Кроме того, могут появиться результаты исследований о микшировании вакцин разных производителей.
— Допустим, что вакцинация состоялась. А есть алгоритм правильного поведения вакцинированного человека?
— Я специально искала ответы и на эти вопросы. Центр по контролю и профилактике заболеваний США (CDC) и Европейский центр профилактики и контроля заболеваний (ECDC) утверждают, что полностью вакцинированным считается только тот человек, который получил две дозы вакцины при двухдозовом режиме вакцинации, и после второй дозы вакцины прошло более двух недель.
Так вот, такие люди могут встречаться друг з другом в закрытом помещении без масок и не придерживаться социальной дистанции, но только с такими же вакцинированными людьми или членами одного домохозяйства. Во всех остальных случаях ношение маски и соблюдение дистанции продолжается и дальше.
Вакцины, которые сейчас есть, эффективны против тяжелого и потенциально смертельного COVID. Даже если человек заражается, то в 80% случаев заболевание протекает в легкой форме. Но для того чтобы не заразиться и не болеть даже в легкой форме, маску придется все равно носить.
Я, например, буду продолжать максимально защищаться от коронавируса и от других вирусов тоже. Это делают жители Востока — японцы, китайцы, корейцы. У них развита культура ношения маски, даже когда в мире нет пандемий. Мне кажется, что это будет полезная практика защиты от гриппа и других тяжелых вирусных заболеваний, особенно для уязвимых групп населения.
— То есть независимо от того, вакцинирован человек или нет, все равно стоит носить маску? Меня это смущает некоторым отсутствием логики.
— Думаю, что ответ на этот вопрос мы скоро узнаем. Понятно, что люди, которые получили две дозы вакцины, вряд ли будут предохраняться с особым рвением. Это понятно. Но все-таки 100% защиты от COVID даже для полностью вакцинированных не существует. Вот в этом логика.
— Насколько реалистичны прогнозы о том, что у нас после вакцинации будет коллективный иммунитет? Ведь сегодня многие просто не хотят вакцинироваться.
— С учетом высокой заразности вируса, особенно британского штамма (число репродукции около 4), достижение коллективного иммунитета популяции требует наличия 80%+ иммунных людей — переболевших или вакцинированных. Поэтому процент готовых прививаться имеет критическое значение, и в разных странах он очень отличается.
К примеру, Израиль — страна, которая все время в состоянии войны. Там высокая дисциплина, высокая организованность и там было оказано определенное давление на население. Поэтому процент привитых приближается к идеалу.
Но посмотрим на достаточно либеральные страны. Британия с 80% привитых — сейчас чемпион. Но, к примеру, во Франции вакцинироваться согласны только 50%. Население сподвигает к вакцинации, прежде всего, высокое доверие к своей власти.
Считаю, что для нас достижение коллективного иммунитета путем вакцинации не реалистично априори.
У нас, во-первых, критично мало вакцин, а во-вторых, нет доверия к власти, которая говорит об эффективности и безопасности вакцинации. Именно поэтому и ковид-диссидентов у нас до сих пор так много.
Я согласна с коллегами, например с профессором Андреем Волянским, что нам изначально не нужно было тянуться за развитыми странами, говоря о том, что цель нашей вакцинационной кампании — создать коллективный иммунитет.
Мы должны сконцентрировать наш небольшой запас вакцин и посыл информационной кампании на вакцинации с целью защитить жизнь. Т. е. прививать наиболее уязвимые группы населения, так называемые “группы риска” для того, чтобы уменьшить количество жертв, которое у нас к лету значительно возрастет.
Нам не стоило начинать вакцинацию с военных и полицейских, т.к. ни одна страна в мире не делает этого в первую очередь. Рада видеть сейчас публикации в СМИ, в которых говорится, что власть параллельно подключает вакцинацию групп риска.
Кроме того, я считаю, что нужно прекратить вакцинировать сомнительных лидеров общественного мнения, которые имеют 5000 подписчиков в Facebook или Instagram и при этом они молодые и здоровые. Нужно акцентировать внимание на больных и стариках. И информационная кампания должна быть направлена на них и их родных в первую очередь.
Естественно, вакцинация, как и любое сильнодействующее лечение, имеет свои побочные эффекты. Более того, если в инструкции к препарату написано, что он не имеет сильных побочных эффектов, то это значит, что и прямых тоже может не быть. Поэтому, когда врач принимает решение о лечении, на одной чаше весов оказывается летальный исход и риск получить тяжелое заболевание с осложнениями. А на другой — риск побочных эффектов. Так вот для людей из серьезных групп риска — баланс в сторону вакцинации. Это однозначно.
— Что все-таки происходит с вакцинационной кампанией в нашей стране? Есть шансы на успех, как вы полагаете? По данным многих социологических опросов, большая часть населения не собирается вакцинироваться и настороженно воспринимает заявления правительства.
— Я очень осторожно отношусь к таким опросам в нашей стране, т.к. не уверена в их неангажированности. Другими словами, я не уверена в том, что власть не ищет для себя пути отступления в случае провала с вакцинацией. Я этого не утверждаю, но вполне допускаю, потому что это удобное объяснение полного провала информационной кампании, который у нас произошел.
Я вообще не видела реальной кампании для популяризации вакцинации. И при моем очень сдержанном отношении к команде и.о. министра Минздрава Ульяны Супрун, ее команда делала очень качественные информационные кампании, например, убедила всех в эффективности реформы первички. Сегодня мы не видим информационной кампании вообще.
Я считаю, что должны выступать врачи, которые пользуются авторитетом у граждан на уровне страны и регионов. Есть в каждом городе уважаемые врачи, которые не работают в горздраве, не являются депутатами, а реально лечат людей. И вот тут, я считаю, что Министерство здравоохранения не доработало в организации качественной информационной кампании. Возможно, у них взыграла ревность, но мне кажется, что это еще не поздно сделать и это имело бы эффект.
— А информация, которая появилась о том, что умирают люди после вакцинации? Как вы можете ее прокомментировать?
— Есть правило, что смерть или тяжелое осложнение после чего-то, в данном случае — после вакцинации, не обязательно показывает наличие причинно-следственной связи. Люди, в том числе и молодые, умирают внезапно, по массе причин. Но общество в подавляющем большинстве случаев вообще не знает об этих смертях.
Теперь вернемся к случаям тромбозов после введения вакцины AstraZeneca в Европе, о которых сейчас пишут. К счастью, таких случаев очень мало и причинно-следственные связи между вакцинацией и летальными исходами пока окончательно не установлены, о чем сказали ВОЗ и ЕМА.
Если быть более точной, то эксперты, которые расследовали эти случаи, по состоянию на сегодня такой связи не установили.
Однако, здесь ключевое слово «пока». Потому что буквально неделю назад появилась информация от двух групп исследователей из Западной Европы, что часть тромбозов, которые случились после вакцинации AstraZeneca, сопровождались иммунной тромбоцитопенией, которая спровоцировала тромбоз. Это осложнение известно давно у пациентов, получающих лечение нефракционированным (обычным) гепарином. Поэтому во всех рекомендациях последних лет по лечению инфаркта миокарда и других заболеваний написано, что нефракционированный гепарин не рекомендуется применять более двух суток.
Тем не менее, не дожидаясь уточнения наличия/отсутствия связи вакцинации с иммунной тромбоцитопенией с тромбозами, несколько стран приняли решение пока не использовать вакцину AstraZeneca у людей моложе 55–60 лет.
Уверена, что скоро мы будем знать больше, т.к. информация относительно AstraZeneca и тромбозов очень быстро накапливается и все очень быстро меняется.
— И последний вопрос. Мне недавно попалась информация, о том, что вы открыли клинику. Если я правильно понимаю, то главной специализацией будет кардиология?
— Да, действительно, с 1 марта наша команда открыла первый «Медицинский центр Амосовой», и я в нем веду консультативный кардиологический прием.
У нас полный арсенал методов неинвазивной диагностики сердца и сосудов. На КТ-коронарографию и ангиопульмонографию, МРТ сердца, инвазивной рентгеноконтрастное коронарографию и консультации кардиохирурга мы направляем пациентов к специалистам Национального института сердечно-сосудистой хирургии имени Амосова. Пациентов с сопутствующими заболеваниями ведем в формате междисциплинарной команды вместе с врачами-консультантами нашего центра, в частности, сосудистыми хирургами, эндокринологом-диетологом и неврологом, а также, при необходимости, привлечением других коллег, которых я давно знаю по совместной работе.
Читайте также: Замруководителя Центра экстренной медпомощи Киева Сергей Тихенко: “Неэкстренного” пациента мы должны передать семейному врачу”
Использованы фото Shutterstock/FOTODOM UKRAINE и фото facebook Екатерины Амосовой
