Все началось год назад, когда накануне Нового года в дверь моей квартиры раздался звонок – это была соседка снизу. Она принесла кусок пирога и попросила сыграть Деда Мороза для ее пятилетней дочки. Моей первой мыслью было, конечно же, отказаться. Какой из меня Дед Мороз?! У меня и борода-то еще толком не растет… Но пирог пах так восхитительно, что мой желудок сказал «да, без проблем!» раньше, чем мозг успел спросить: «А почему, собственно, я? Вон Петров из 85-й квартиры – вылитый Дед-Мороз!»
Со своей ролью я не просто справился более чем успешно, а вошел во вкус! И еле дождался следующего Нового года, чтобы еще раз примерить красный полушубок и шапку с накладной бородой. Ну, и съесть кусок пирога, естественно… Кажется, подросшая соседская девочка меня вычислила – уж больно хитро улыбалась. Да и другие дети тоже… Что, впрочем, никак не умалило моего артистического удовольствия. Только раззадорило!
После Нового года я огляделся вокруг в поисках того, кто срочно нуждался в осчастливливании. Кстати, я заметил, что в новогодние дни эти люди выглядят особенно беззащитными и уязвимыми… Как наш новый сосед, вселившийся в квартиру напротив. О нем я знал только то, что у него недавно умерла жена, и он, не в силах продолжать жить в стенах, где все напоминает об ушедшей супруге, поменял жилье. С некоторых пор Василич ощутимо сдал – похудел, часами неприкаянно бродил по району и, кажется, перестал мыться. Во всяком случае, когда я пару раз провожал его к дому, от него ощутимо пахло сиротством… Видимо, как-то не очень помог ему переезд. И тогда Дед Мороз во мне не просто проснулся, а разбушевался! От осознания перспектив и масштабов деятельности. Для начала я… украл у Василича шапку. Он, по-моему, даже не заметил этого. Все остальное уже было делом техники.
…Василич смутно осознавал, что с ним что-то не так. Но после того, как ушла Маруся, ему все было все равно. Хотя новые соседи оказались славными. Милая женщина и ее забавная дочурка с косичками постоянно угощали пирогами. Петров из 85-й квартиры звал на рыбалку. А добрый парень из квартиры напротив все время провожал в магазин и деликатно намекал – может, Василичу собаку завести?
В тот день, ровно через год, как не стало Маруси, не успел Василич выйти из дома, как к нему со всех ног, вернее лап, бросился щенок. Белый такой, с рыжими подпалинами… Василич рассеянно погладил его по лобастой голове и пошел дальше. Щенок не отставал – крутился рядом, весело повизгивал, вертел хвостом. Всем своим видом показывал, что не просто рад видеть Василича, а рад лично ему, конкретно… Василич разогнал туман мыслей об ушедшей жене и удивился – в смысле? Чтобы так радоваться, надо знать.
«Ой, Фунтик нашелся наконец-то!» – воскликнула соседка-кулинарка, увидев их вместе. «Я уж думал, живодеры забрали», – пробасил Петров. А парень из квартиры напротив подхватил Фунтика под мягкое пузо, похвалил его – «молодец, что вернулся к хозяину» – и вручил Василичу. Щенок просто бесновался от счастья… Василич с трудом ворочал шестеренками в голове – в смысле, к хозяину?! Петров искренне удивился – Василич что, забыл, как расстроился, когда Фунтик удрал из дома?! Сам же объявления по всему району просил расклеить… Василич тупо посмотрел на клочок бумаги, обтрепанный ветром: «…пропала собака… приметы – белый… за вознаграждение…» Его телефон. Так что же, Фунтик – его собака?! Но как он мог забыть о ней?! Василич, неуклюже прижимая к себе щенка, зашел домой – на крючке висел поводок, на кухне стояла миска. Вообще-то они с Марусей всегда хотели собаку. Только вот у нее была аллергия на шерсть… Щенок ткнулся носом в шкафчик, заскулил. Василич открыл дверцу – там стояла пачка корма.
…Это было легко, хоть, может, и не очень этично – положить в клеткуприютскому щенку шапку человека-сироты. Чтобы он принюхался, привык – полюбил. Тогда и у человека не осталось выбора – только любовь.
Я ел пирог и смотрел в окно, как Василич бодро шагал по двору, крепко держа в руке поводок. И чувствовал: в его голове было легко и радостно – как легко и радостно бежал рядом белый щенок с рыжими подпалинами.
